Если открытое противостояние невозможно, умный враг становится другом, чтобы остаться врагом.
102
Пришел как-то к раввину человек и говорит:
- Ребе! Я нашел подтверждение вашим словам в Торе. Когда на фарбренгене вы сказали, что друзья должны быть везде, враги – спереди, я пришел домой, открыл Тору и нашел! Это про Амалека. «…ЗАСТАЛ ОН ТЕБЯ В ПУТИ И ПЕРЕБИЛ У ТЕБЯ ВСЕХ ОСЛАБЕВШИХ, ЧТО ПОЗАДИ ТЕБЯ…»[1] Значит, Амалек был не спереди, а позади, и поэтому ему удалось напасть. Правильно?!
- Ты знаешь, я давно так не радовался. Когда молодой человек после фарбренгена приходит домой и изучает Тору – это замечательно! Это больше, чем замечательно!
Но когда я говорил о том, что враги должны быть спереди, я не имел в виду буквальный смысл. Это значит, что враги должны быть как бы перед глазами. Чтобы знать их возможности. Знать каждый шаг. И, вообще, хотя бы знать своих врагов.
- А как можно не знать врагов?!
- Увы, это не редкость. Вот послушай.
Жил когда-то царь. Родился у него сын долгожданный. Отцу радость, стране надежда. Подрос сынок. А с ростом скука тут как тут. Поиграть бы, побегать, а друзей-то нет. Не хотел царь, чтобы царевич с детьми подданных его дружил. Не ровня! Да и что за дружба, коли дворцовые корысть питать будут? И такой выход царю показался. Пошел он войной на государства соседние. Всех покорил. А трофей главный – сыновья трех царей покоренных. Кого в плен уводят, а кого в удружение. Так и появились у царевича игрушки живые, друзья как бы.
Прошло время. Уже не дети царевичи, мужи молодые. Собрался как-то царь на охоту, а молодежь отказалась. Дело какое-то справить втроем решили. Весь день и всю ночь охота шла. А утром гонец к царю прискакал с вестью черной. Царевича отравили. Вмиг царь во дворец вернулся – и к сыну. А тот недвижим, да и умом не крепок. Рядом лекари всякие и один из друзей-царевичей. Переживает. Спросил царь: «Остальные двое где?» И рассказали ему, что одного догнали в лесу. Лошадь загнал. А так, глядишь, и ушел бы. Второго нашли во дворце, в спальне своей. Да только не спящим и в походное одетым. А третьего не искали. Он всю ночь вместе с лекарями с царевичем был. Привели их к царю на суд скорый. И решили советники царские, что недоброе замыслить могли двое. Тот, что бежал и тот, что собрался бежать. Задумался царь. А придумать нечего. Как врага усмотреть?
Вдруг вспомнил царь про учителя своего, мудреца известного, который еще его отцу служил. И стал тот старец беседы вести. Спросил того, что в лесу нашли, причину бегства. Ответил ему юноша: «А как не бежать?! Все знали, что не любил я царевича. Значит, на меня первого и подумают. А лишиться жизни за то, что не совершал, больно охота!» «Этот невиновен, – сказал мудрец. – Он глуп. И страх его не за содеянное, а за жизнь свою. И жизнь эту он на чужую не променяет. А если и задумает месть, то дальше злого языка она не уйдет».
Привели второго, чтобы ответил, почему не спал и куда собрался. «Хоть и не испытывал я любви к царевичу, но и вражды не питал. А собрался я домой. Царь ведь своенравен. Вдруг захотел бы мщение за сына своего на соседей излить, да войной пойти. А беду надо со своим народом встречать». Улыбнулся старик и говорит царю: «Этот тоже невиновен. Мудр не по годам. И страх его за народ. А народ на жизнь, пусть и царевича, не меняют. Если и есть в нем мщение, то через великие дела, силу государства своего оно выйдет. Чтобы никому, и тебе тоже, неповадно было боле посягать на его свободу. А раз не эти двое, значит, третий и есть твой враг-отравитель».
Возмутили царя слова такие. «Этот юноша - единственный друг моего сына! Не то что те. А ты хочешь, чтобы я поверил в небылицы какого-то старика!» - «Ты царь. Хочешь - веришь, не хочешь - не веришь, – ответил мудрец. – Но когда ты решил, что дружба не должна быть замешана на корысти, ты не подумал, что ее может питать ненависть. Ты решил, что дети твоих врагов забудут позор и унижение родителей. Забудут и простят разграбление народа, поругание страны. Ты забыл, что если открытое противостояние невозможно, умный враг становится другом, чтобы остаться врагом и ждать, когда вера в него усыпит твой разум и обнажит сердце, в которое и будет нанесен удар. И если ты останешься жив - поверженный, давясь слезами, будешь зализывать раны, заживающие вечно болящими рубцами». «Замолчи! – крикнул царь. – Даже если ты и прав, а я тебе не верю, скажи – причем здесь мой сын?! Гнев мстителя – он мне! Меня! Меня убить хотели, меня пусть и убьют!» И ответил старый учитель: «Все не так. Не ты ли сына своего называл – сердце мое. Вот в сердце и получил удар. Забрал ты детей от родителей и сам чада лишился».
А тут вдруг новость. Ожил царевич! То ли яд слабый, то ли количеством мал. А может, и вовсе не хотели его травить. Так, испуг навели, на том и кончилось. Да только царь урок этот не просто выучил, а прожил! Отпустил царевичей по домам отчим без разбирательств и условий. На том все и кончилось.
- Интересная история. Но, какая-то грустная. Получается, что друзей лучше не иметь! Так, на всякий случай, чтобы не оказались врагами.
- Вовсе нет! Хочешь иметь настоящих друзей, научись видеть в себе товар, но не превращай дружбу в сделку.
- Насчет «не превращать дружбу в сделку» – это понятно. А что значит – видеть в себе товар?
- Все просто. Человек может быть интересен не только как личность, но и как товар. Товар – то, что он может предложить. Преподаватель – возможность учебы. Врач – лечение. Финансист – деньги. Начальство – власть. Ну и так далее. Это и есть товар. Научиться видеть стремление к себе, как к товару, позволяет отсечь желающих получить его, товар, от желающих действительно дружить.
Но в твоих словах о том, что друзей лучше не иметь, есть доля грустной истины. Увы, но отношения между людьми устроены так, что друзей приходиться искать, а враги находятся сами. Видимо, поэтому все больше людей комфортом считают не наличие друзей, а отсутствие врагов.